Мало времени и мало денег – рыщу по квартире в поисках [I]того[/I] кошелька. Кошелек моего отца – вроде бы так она говорила. Но отдаю себе отчет, что многое уже могу придумывать…
Моего отца… увесистый такой кошелек и почему-то ржавые деньги. Не знала, что современные монеты могут ржаветь. Выбираю оттуда менее ржавые и наиболее крупные.
Ее отца… моего прадеда, значит…
И вот я вижу его на той фотографии – нога на ногу, лицо без улыбки… мысленно вглядываюсь в лицо – тонкий нос, нерусский какой-то. И параллельно вижу брата, держащего эту карточку в руках, да есть что-то общее в носах, как ни крути.
А на обороте той карточки простым карандашом и очень характерным (эх, вот бы графологам показать! ) выведено: На память Клаши, Лизы Парфеновым. 25 августа 31 года…
Да, вот так там склоняют слова… неправильно, но очень своеобразно.
А потом этот же нос на его фотографии в гробу. Как-то неправильно торчащий кверху. И лицо жены его у гроба, неправильно счастливое какое-то… И нос моей бабки, на ее живом лице, красивый нос… И лицо Лизы, страшное, ужасно страшное лицо трупа… а нос, да, вот он, нос…
А у меня нет их [I]парфеновского[/I] носа. Кнопка, а не нос, говорила мама. А бабка всегда сокрушалась о том, что как же мало у меня от них, вся пошла в другую породу.
Может, и так. Потому и дорожу я их фотографиями и памятью о них. Потому что исчезают, ускользают [I]они[/I]. Смешиваются и растворяются в новой крови.
И лишь непримиримость у меня твоя, бабушка. Конечно, она модифицированная и не такая ярая, как у тебя, но она есть. Ведь ты даже в гробу оставалась непримиримой и все норовила сделать по-своему. Та непримиримость, про которую он сказал, уезжая: вот что мне в тебе нравится так это, то, что ты не сдаешься, даже когда тебя приперли к стенке. Никогда не сдавайся! И немного позднее, когда я третий раз не поступила в университет: я вот, что тебя хочу спросить. Ты сдалась? Ответь мне, ты сдалась?
И я почему-то каждый раз реву, когда случайно попадаются эти строки на глаза.
…Мои опасения напрасны. Кондуктор, не глядя берет деньги. И так же, не глядя, сует мне билет. Это хорошо, что - не глядя, потому что слезы катятся и катятся по моим щекам все утро.